Е. БЕЛОВ , доктор исторических наук

Похождения русского авантюриста в Монголии и Сибири

Во втором десятилетии XX века в Монголии происходили сложные, драматические события. Территория, занимаемая ныне Монголией и известная ранее также под названием Внешняя Монголия (Халха и Кобдоский округ), находилась в вассальной зависимости от властей Пекина.

В 1911 году Внешняя Монголия провозгласила независимость. Однако противоречия между Россией, Китаем и Японией не позволили в те годы Внешней Монголии стать подлинно независимым государством, она по-прежнему оставалась вассалом Китая и подверглась в 1919 году оккупации китайскими войсками, которыми командовал генерал Сюй Шучжэн.

Октябрьская революция 1917 года дала мощный импульс развитию освободительного, революционного движения во Внешней Монголии. В России разразилась гражданская война, в ходе которой многие офицеры и генералы царской армии возглавили борьбу против советской власти. В их числе оказался и барон Унгерн, в то время проходивший службу в Забайкалье.

Имя барона Унгерна фон Штернберга (1887-1921 годы) неразрывно связано с Монголией, северную часть которой он завоевал в 1921 году, изгнал оттуда китайские войска и восстановил на троне главу монгольской ламаистской церкви Джебцзун-Дамба-хутухту.

О нем написано немало работ как советскими и российскими исследователями, так и историками белой эмиграции. Значительный вклад в изучение военной и политической деятельности Унгерна на территории Монголии в 1920-1921 годах внес монгольский историк Б. Ширендыб.

Труды советских и постсоветских историков, а также В. Ширендыба в целом заслуживают положительной оценки. Однако в них есть неточности и ошибки концептуального и фактологического порядка. На эти моменты делается акцент в данной статье.

Роман Федорович Унгерн происходил из семьи эстляндского помещика. О своих предках он говорил бежавшему в Монголию колчаковскому министру финансов Ф. Оссендовскому: "Я происхожу из древнего рода Унгерн фон Штернбергов, в нем смеша-

стр. 38

лась германская и венгерская кровь (от гуннов Аттилы). Мои воинственные предки сражались во всех крупных европейских битвах, принимали участие в крестовых походах. Один из Унгернов пал у стен Иерусалима под знаменем Ричарда Львиное Сердце. В трагически закончившемся походе детей погиб одиннадцатилетний Ральф Унгерн... Наш род, в котором преобладали военные, имел склонность к мистике и аскетизму" ¹ . С XIII века бароны Унгерн фон Штернберг поселились в Прибалтике.

КОМАНДИР АЗИАТСКОЙ КОННОЙ ДИВИЗИИ

Роман Унгерн учился в одной из гимназий города Ревеля (Таллина), но был исключен из нее за плохое прилежание к учебе и многочисленные школьные проступки. Тогда мать Романа отдала его в Морской кадетский корпус в Петербурге. Началась русско-японская война. Роман, бросив Морской корпус, добровольцем ушел на эту войну, будучи 17-летним юношей. Воевал храбро, за что получил звание ефрейтора ² . Вернувшись с Дальнего Востока, Унгерн поступил в Павловское военное училище, которое окончил в 1908 году. Он не захотел служить в пехоте и попросился на службу в Забайкальское казачье войско. Его направляют в 1-й Аргунский полк (стоял в Даурии), где приказом от 7 июня 1908 года начальника Забайкальского войска ³ ему присваивается офицерское звание хорунжий.

В августе 1912 года монголы с оружием в руках изгоняют китайцев из города Кобдо, Кобдоский округ присоединяется к Халхе. В феврале 1913 года Унгерн появляется в Кобдо и просит тамошнего царского консула В.Ф. Любу разрешить ему служить в монгольских войсках. Люба не разрешает. Но Унгерн остается там, его привлекает к себе Джалама (Дамби Джамцан-лама), который к этому времени фактически установил свою диктатуру на значительной части Кобдоского округа ⁴ . Возникает естественный вопрос: что заставило Унгерна двинуться в Монголию и там остаться служить в монгольском войске? Видимо, интерес к Востоку, симпатии к монголам, привычка к войне.

Из Кобдо Унгерн подал прошение на имя царя Николая II уволить его в запас. 13 декабря 1913 года такой приказ последовал. Когда Унгерн вернулся в Россию, точно не известно. Вероятнее всего, после того, как по приказу из Петербурга Джалама в феврале 1914 года был арестован находившимся в Кобдо отрядом русских казаков и доставлен в Россию. Находясь в Монголии, Унгерн знакомился и изучал быт, нравы, обычаи, религиозные верования монголов и их язык. Все это ему пригодится в будущем.

Унгерн - активный участник первой мировой войны. С 6 сентября 1914 года командовал сотней в 1-м Нерчинском полку, командиром которого был барон П.Н. Врангель. За боевые заслуги был награжден пятью орденами ⁵ . В сентябре 1916 года он получил воинское звание есаул.

В июле 1917 года Временное правительство посылает есаула Г.М. Семенова в Забайкалье на правах своего комиссара по созданию добровольческих частей из бурят. Вслед за ним в Забайкалье едет и Унгерн. Оба враждебно встретили Октябрьскую революцию. Семенов на станции Маньчжурия формирует отряд для военных набегов на Советскую Россию. Унгерн в Хайларе становится комендантом железнодорожной станции и ведет борьбу против большевиков и поддерживавших советскую власть русских солдат в полосе отчуждения КВЖД. Обнаруженные в Российском Государственном военном архиве (РГВА) два письма Унгерна Семенову (апрель 1918 года) свидетельствуют о дружеских отношениях этих людей. Унгерн обращается к Семенову на "ты", дает ему ряд советов о ведении борьбы с советской властью, предлагает деньги, спрашивает: "Что твоя Маша?" ⁶ (Маша - это любовница Семенова, которую он привез из Петрограда).

Унгерн и Семенов, видимо, познакомились на фронте в начале первой мировой войны во время похода русских войск в Пруссию. Оба отличились в этом походе и были награждены орденами Победоносного Георгия (офицерскими крестами). С тех пор и почти до конца 1920 года они - неразлучные друзья, хотя Семенов с конца 1918 года становится его непосредственным начальником как атаман Забайкальского казачьего войска.

В начале 1919 года, в связи с возникновением в это время панмон-гольского движения ⁷ , Семенов приказывает Унгерну сформировать инородческую дивизию. Унгерн стал ее командиром. В нее входили русские казаки, буряты, монголы, китайцы, татары, башкиры, японцы, представители других национальностей ⁸ .

ПОХОД НА УРГУ

В конце 1920 года под ударами Красной Армии, забайкальских и дальневосточных партизан Семенов с остатками своих войск бежал в Маньчжурию. Унгерн избрал самостоятельный путь борьбы, он решил уйти в Северную Монголию - Халху, оккупированную китайскими войсками.

2 октября 1920 года Азиатская конная дивизия в уменьшенном составе (часть казаков, бурят не захотела покидать свои родные места) перешла границу Восточной Монголии (Цэцэнхановского аймака) из района Акши (территория Дальневосточной Республики - ДВР). В дивизию входили 800 конников, обоз, пулеметная команда, батарея из четырех орудий, транспортная (автомобильная) рота и пять аэропланов. Таким образом, в Монголию вошли не менее тысячи унгерновцев. Унгерн послал письма монгольским князьям приграничных районов с предупреждением не оказывать сопротивления его дивизии. Монголы не только не оказали сопротивления, но встречали Унгерна и его войско доброжелательно. Хан Цэцэнхановского аймака объявил мобилизацию молодых монголов с целью оказания помощи Унгерну. Из нескольких сот мобилизованных аратов (кочевников-скотоводов) был создан военный отряд, командовать им стал князь Лувсан Цэвэн. Отряд присоединился к Унгерну.

Отряды Унгерна и Цэвэна быстрым маршем двинулась к Урге и в конце октября достигли ее. Завязались упорные бои с китайскими войсками. В агентурных донесениях в разведу правление штаба 5-й Краснознаменной армии о численности китайского гарнизона в районе Урги приводятся разные данные - семь, восемь, девять и даже десять тысяч человек, чаще всего указывается семь, восемь тысяч ⁹ . Начальником гарнизона был генерал Го Суйлин, командиром 25-й дивизии генерал Чун Цинсян. После отъезда летом 1920 года Сюй Шучжэна в Пекин, где обострилась борьба за власть между группировками бэйянских милитаристов, оттуда в Ургу приехал наместник Чэнь И (он был амбанем в Урге с 1917 до осени 1919 года). Го Суйлин к этому времени располагал большой властью и не очень-то подчинялся Чэнь И. Противоречия и столкновения между двумя главными начальниками в Халхе не служили делу укрепления там китайской власти.

Бои унгерновцев и монголов с китайскими войсками под Ургой продолжались до 7 ноября, превосходство оказалось на стороне китайцев. Унгерн отступил на восток

стр. 39

от Урги километров за шестьдесят, в район реки Керулен. Здесь он стал готовиться к новому наступлению на Ургу. Но перед тем ему захотелось лично побывать в Урге. В монгольском одеянии он проник в город, доехал на своем белом коне вплоть до дома амбаня Чэнь И. На обратном пути, проезжая мимо тюрьмы, он заметил спящего китайского часового. Такое нарушение дисциплины возмутило его. Он спешился и нанес часовому несколько ударов ташуром - бамбуковой рукояткой плети, сел на коня и покинул Ургу ¹⁰ .

Эта история напоминает легенду. Но она не была таковой. Во время первой мировой войны Унгерн не раз по собственной инициативе переходил линию фронта и по нескольку дней пропадал в местах расположения противника. Такие действия барона были связаны не только с целями разведки. В Урге, например, у него было полно своих шпионов из монголов и бурят, и он довольно хорошо знал обстановку в городе. Личные тайные хождения барона в стан противника проливают свет на его характер, свидетельствуют о том, что он любил войну, любил воевать, смело шел на совершение рискованных поступков, которые, видимо, считал обычным делом военного человека. В этом смысле Унгерн смахивал на средневекового рыцаря.

Слухи о посещении Урги бароном довольно быстро распространились по городу. Ламы истолковали этот факт как чудо, полагая, что Унгерн заговорен от пуль и потому ведет себя так смело.

В середине декабря 1920 года войско Унгерна подошло к Урге. Оно значительно пополнилось монгольскими всадниками. В боях за Ургу на стороне барона участвовали отряды монголов, которыми командовали Лувсан Цэвэн, Найден-гун, Д. Жамболон (бурят, бывший есаул Забайкальского казачьего войска) и Батор Гун Чжанцу. Это были в основном добровольческие отряды. Большинство монголов приветствовало приход Унгерна в их страну. В донесении советского агента от 1 февраля 1921 года в штаб 5-й армии, в частности, сообщалось: "Отношение монголов к Унгерну становится все более и более сочувственным и последний идеализируется как освободитель от китайского ига" ¹¹ .

Войска Унгерна и монголов, насчитывавшие примерно 2 тысячи человек, взяли в полукольцо Ургу, сосредоточив основные силы с востока и севера от нее. В январе 1921 года происходили отдельные стычки и бои противоборствующих сторон. 20 января произошел бой в районе поселка Баянгол, севернее Урги. В этом бою унгерновцы и монголы разбили два китайских полка.

Унгерн еще раньше задумал выкрасть Джебцзун-Дамба- хутухту, который находился в это время под домашним арестом. Его охраняла большая группа китайских солдат в Зеленом дворце, стоявшем на реке Тола у подножья горы Богдо-ула, считавшейся у монголов священной. Эту задумку барона взялся выполнить бурят Тубанов - парень сорвиголова. Он набрал группу (60 человек) тибетцев, таких же отчаянных, как и он сам. Проведя основательную подготовку, 1 февраля тибетцы во главе с Тубановым совершили дерзкий налет на монастырь и освободили монгольского "живого бога", переправив его на другую сторону горы Богдо-ула в расположение унгерновских войск.

Эта была большая моральная победа Унгерна, в его руках оказался глава монгольской ламаистской церкви, который пользовался абсолютным авторитетом у монголов. "Визит" барона в Ургу и похищение Джебцзун-Дамба-хутухты вызвали деморализацию китайских войск. Авторитет Унгерна среди монголов значительно вырос. 3 февраля после упорных боев Урга была взята Унгерном. В боях за город отличился генерал-майор В.П. Резухин, ставший впоследствии вторым лицом в Азиатской конной дивизии.

Китайские войска бежали из Урги, большая часть на север к пограничному городу Маймачэн, а меньшая часть во главе с генералом Го Сунлином - на юг, в сторону китайского города Калган. Чэнь И и китайские чиновники на одиннадцати автомобилях 5 февраля приехали в Маймачэн. Чэнь И через начальника гарнизона Троицкосавска просил правительство ДВР пропустить их в Читу, с тем чтобы оттуда уехать в Китай. Правительство ДВР удовлетворило их просьбу.

Панически отступая, китайские войска оставили в Урге склады оружия и боеприпасов, продовольственные и военные склады. Унгерн захватил в китайском банке 400 тысяч серебряных долларов,

стр. 40

золотые слитки. Все китайские товары и ценности, попавшие в его руки, оценивались в 30 миллионов долларов.

УНГЕРН ПОЛУЧАЕТ ТИТУЛЫ ХАНА И КНЯЗЯ 1-Й СТЕПЕНИ

Заняв Ургу, Унгерн приказал своим сатрапам выявить и расстрелять всех революционно настроенных и сочувствующих советской власти российских подданных (русская колония в Монголии насчитывала около двух тысяч человек), всех евреев. Началась кровавая вакханалия, сотни людей были расстреляны или повешены. Кровавые репрессии осуществлялись под непосредственным руководством коменданта города подполковника Л. Сипайлова и служившего вестовым у Унгерна Бурдуковского (бурята по национальности, прапорщика царской армии). Это были палачи, садисты, люди-звери. Что касается китайских купцов, то Унгерн приказал их не трогать. Мародеров, которые грабили китайские магазины, расстреливали. Отношение Унгерна к монголам было дружественное. Монголы были его единственной опорой. В отличие от Деникина, Колчака, Врангеля и других белых генералов, Унгерн не получал никакой помощи от иностранных держав. Поэтому помощь монголов ему была крайне нужна.

Возведение Джебцзун-Дамба-хутухты на ханский престол состоялось 22 февраля. Богдо-хан сформировал правительство во главе с Джалханца-хутухтой, одним из самых богатейших и влиятельных лам Монголии. Глава правительства (председатель Совета министров) был другом и собутыльником Джебцзун-Дамба-хутухты ("живой бог" любил выпить). Указом Богдо-хана Унгерна назначили главкомом вооруженных сил, его заместителем, командующим монгольским войском - Жамболона. Мобилизация монголов в армию производилась по указам Богдо-хана или приказами ханов аймаков.

Унгерн и другие видные командиры, взявшие Ургу, были награждены Богдо-ханом. Указом последнего Унгерну присвоены титулы хана и цин-вана (князь 1-й степени) со званием "Дающий развитие государству великий герой- командующий". Титулы цин-вана получили Резухин, Лувсан- Цэвэн, Жамболон, Найден-гун, а Батор Гун Джанцу стал обладателем титула бэйсэ (князь 4-й степени) ¹² .

После взятия Урги изъявили желание подчиняться Унгерну и вместе с ним воевать находившиеся в Западной Монголии белогвардейские отряды есаула Кайгородова, полковников Казанцева и Казагранди. Эти отряды насчитывали примерно по 300 человек каждый. В Халхе примкнули к барону белогвардейские мелкие отряды Топхаева, Комаровского, Сухарева, Нечаева, Архипова, Немчинова и другие.

Пекинское правительство сосредоточило крупную группировку войск на юге Халхи в районе монастыря Чойри-Сумэ (в 250-и километрах от Урги), в нее вошли и отступившие части Го Сунлина. Эта группировка, видимо, была создана для наступления на Ургу. В марте 1921 года Унгерн двинул к Чойри-Сумэ часть своих войск и отряд Найден-гуна - всего около тысячи человек. В конце марта Унгерн разгромил китайские войска под Чойри-Сумэ, намного превосходившие по своей численности его отряд. Как в боях за Ургу, так и в бою под Чойри-Сумэ Унгерн проявил себя способным военачальником. Разбив китайскую группировку, он вернулся в Ургу, оставив на юге Халхи монгольский отряд Найден-гуна.

Отступившие от Урги на север китайские войска остановились на реке Иро (в 60-80-и километрах южнее Маймачэна). В том районе действовал на стороне Унгерна монгольский отряд Баир-гуна. После битв за Ургу и Чойри-Сумэ крупных сражений между унгерновскими и китайскими войсками не было. Шли бои, можно сказать, местного значения. Дело в том, что китайские части были крайне деморализованы и не способны на сколько-нибудь решительную борьбу против Унгерна. Их целью было вырваться из Халхи и уйти в Китай.

Унгерновские войска дошли до реки Иро и не стали брать Майма-чэн. И для этого у Унгерна были веские основания.

Под влиянием Октябрьской революции в Халхе в 1921 году началось революционное движение. 1-3 марта в Троицкосавске состоялся съезд представителей революционно настроенных монголов, на котором была создана Монгольская народная партия (МНП), а 13 марта сформировано монгольское революционное правительство во главе с Д. Бодо, власть которого в первый период распространялась лишь на ряд северных районов Халхи. Это правительство с помощью Советской России организовало свои войска, их главкомом стал Сухэ-Батор. 18 марта 1921 года, разбив китайский гарнизон в Маймачэне (ныне Алтан- Булак), 400 конников под командованием Сухэ-Батора взяли этот город. В Монголии началась демократическая революция. Монголы стали постепенно покидать Унгерна и переходить на сторону революционного правительства.

Унгерн понимал, что если пойдет на Алтан-Булак, то встретит сильное сопротивление войск Сухэ-Батора, которого могут поддержать и части Красной Армии.

ЗАЩИТНИК МОНАРХИЗМА, ВРАГ РЕВОЛЮЦИОНЕРОВ

Барон питал лютую ненависть к революционерам. В марте 1921 года он писал монгольскому князю Найман-вану: "Моя цель - это восстановление царей. Выгоднее всего начать это великое дело с Востока, монголы для этой цели самый надежный народ... Я вижу, что свет идет с Востока и принесет счастье всему человечеству" ¹³ . К монголам Унгерн относился с большой симпатией. "Я сблизился с монгольским народом, - писал он в другом письме, - понял его веру, обычаи и его заветные, горячие, благородные думы о судьбах их родины". Но он предупреждал монголов, что якобы опасность для них идет с Запада. "Зная хорошо Запад, - продолжал барон, - где родились гибельные учения большевизма и коммунизма, зная западную культуру, оценивая пользу и вред, идущие оттуда, я ясно вижу, что монгольским племенам, где бы они ни жили, грозит смертельная опасность, как со стороны русской, так и со стороны китайской революции".

Приверженность идее монархизма привела Унгерна к борьбе с советской властью. На допросе 27 августа 1921 года в штабе Экспедиционного корпуса в Троицкосавске он заявил, что идея монархизма - главное, что его толкало на путь борьбы с Советской Россией. "До сих пор все шло на убыль, - говорил он, - а теперь должно идти на прибыль, и повсюду будет монархия, монархия". Свою уверенность в этом он нашел якобы в Священном Писании, в котором, по его мнению, есть указание на то, что "это время наступит именно теперь" ¹⁴ .

В письме баргинскому князю Цэндэ-гуну Унгерн писал: "Единственно, кто может сохранить правду, добро, честь и обычаи, так жестоко попираемые нечестивыми людьми - революционерами, это цари. Только они могут охранять религию и возвысить веру на земле. Но люди стали корыстны, наглы, лживы, утратили веру и потеряли истину, и не ста-

стр. 41

ло царей. А с ними не стало счастья" ¹⁵ .

Таким образом, Унгерн полагал, что без царей на земле всегда будут беспорядок, моральное разложение людей, и они никогда не добьются счастливой жизни.

А какую же счастливую жизнь предлагал людям Унгерн? Рабочие и крестьяне должны работать, но не участвовать в управлении государством. Царь должен опираться только на аристократию. На допросе в штабе 5-й армии (Иркутск, 2 сентября 1921 года) он изрек такую тираду: "Я за монархию. Без послушания нельзя. Николай I, Павел I - идеал всякого монархиста. Нужно жить и управлять так, как они управляли. Палка прежде всего. Народ стал дрянной, измельчал физически и нравственно. Ему палку надо" ¹⁶ .

Сам Унгерн был крайне жестоким человеком. По его личному приказу за малейшую провинность, а то и ни за что пороли и расстреливали офицеров, военных чиновников, врачей. Мерой наказания было и сидение на крыше дома или на дереве. Унгерн очень часто бил офицеров своей палкой. Его удары испытали на себе даже Сипайлов и Бурдуковский, а также его адъютант А.С. Макеев. Барон вел себя в дивизии как царь, он мог казнить и миловать, ему боялись давать советы даже генерал Резухин и начальник штаба полковник Л.К. Ивановский, имевший высшее юридическое образование. Они делали только то, что он им приказывал. Однажды действительный статский советник Г.П. Голубев пытался заговорить с бароном на политические темы, барон приказал его за это выпороть. После порки (битья палками) Унгерн приказал Голубеву высечь свою жену якобы за то, что она находилась в любовной связи с офицером конной дивизии. Идея палочной дисциплины реализовалась Унгер-ном сполна.

В то же время этот жестокий человек верил гадалкам, ворожеям, они при нем находились постоянно.

Без их гаданий и предсказаний он не начинал ни одного похода, ни одного боя.

КРУШЕНИЕ ПЛАНОВ СОЗДАНИЯ СРЕДИННОГО ГОСУДАРСТВА

Унгерн вынашивал идею создания крупного Центральноазиатского государства. На допросах в штабах Красной Армии он говорил, что целью его похода в Монголию было объединение всех племен монгольского корня в одно грандиозное Центральноазиатское кочевое государство от Амура до Каспийского моря под главенством маньчжурского хана. В основу плана создания такого государства он положил идею о неизбежности столкновения Востока с Западом и неминуемой победы желтой расы над белой, поскольку последняя пришла в упадок из-за ее склонности к революциям. Барон не признавал "желтой опасности", а напротив, считал, что существует "белая опасность" восточным народам и странам ¹⁷ . Поэтому он призывал все монгольские племена объединиться в одно государство. Прежде всего он хотел присоединить к Халхе Внутреннюю Монголию. Он посылал письма влиятельным князьям и ламам Халхи, Внутренней Монголии и Барги - тем, кто выступал активно в 1912-1915 годах за такое объединение. Но на его письма никто не отвечал.

Правительство Богдо-хана не поддерживало инициативы Унгерна на объединение монгольских земель. Оно находилось в трудном положении. С юга существовала угроза китайского военного вторжения, ибо Халха - территория, откуда были изгнаны китайские войска. С севера могла предпринять серьезные действия против Унгерна Советская Россия. Северная часть Халхи находилась под контролем красных монголов. В создавшихся условиях правительство Богдо-хана, видимо, ставило перед собой единственную задачу - сохранить свою власть только в пределах Халхи.

Планы Унгерна предусматривали не только объединение всех монгольских земель в единое государство, но и расширение его за счет других территорий Центральной Азии. Из наших архивных материалов явствует, что замышляемое Унгерн ом государство, кроме монгольских земель, должно включать в себя Синьцзян, Тибет, Маньчжурию, Урянхайский край (Туву), Казахстан и даже китайскую провинцию Шаньдун. Вновь созданное государство - Унгерн называл его Срединным государством -должно было выступать против зла, которое несет Запад, и защищать великую культуру Востока, насчитывавшую три тысячи лет. Под злом Запада Унгерн подразумевал революционеров, социалистов, коммунистов, анархистов и разлагающуюся западную культуру с ее "безверием, безнравственностью, предательством, отрицанием истины и добра" ¹⁸ .

Центральноазиатское государство, по мысли Унгерна, должно представлять собой федерацию и возглавляться Цинской династией, свергнутой китайским народом в 1912 году. Поэтому Унгерн ставил задачу "восстановить маньчжурского хана". В письмах монгольским князьям, казахам, мусульманам Синьцзяна, Хэйлунцзянскому и Алтайскому губернаторам и другим лицам он непременно выделял этот момент и призывал их делать все от

стр. 42

них зависящее, чтобы восстановить Цинскую династию, которая в будущем правила бы Срединным государством. Однако ответы от адресатов на эти предложения - создание Срединного государства и восстановление маньчжурского хана - Унгерн не получил.

Вся эта затея барона оказалась бредовой. Китайцы, монголы, тибетцы, мусульманские народы Синьцзяна ненавидели ранее жестоко угнетавших их правителей из династии Цин. Срединное государство во главе с маньчжурским ханом существовало только в воображении самого Унгерна.

Барон Унгерн был махровым антисемитом. На допросах в Красной Армии его спрашивали, почему он ненавидит евреев. Он отвечал, что "считает их главными виновниками совершившейся русской революции" ¹⁹ и что в России "власть непременно перейдет к евреям" ²⁰ .

Находясь в Даурии, Унгерн, насколько известно, не вел антиеврейской пропаганды, ибо его непосредственный начальник Семенов не был антисемитом. Вырвавшись на просторы Монголии и будучи там самостоятельным полководцем и политиком, Унгерн дал выход своей антиеврейской злобе. Перед захватом Урги он собрал группу старших офицеров и приказал им: "При взятии Урги - все евреи должны быть уничтожены - вырезаны" ²¹ . Через восемь дней после взятия Урги Унгерн издает приказ (N 2), в котором сказано: "Воспрещаю производить самочинно без разрешения коменданта города арестов (кроме евреев), обысков и реквизиций". Этим приказом Унгерн отдавал всех евреев на растерзание своим подчиненным, то есть любому офицеру и солдату Азиатской конной дивизии.

В Урге, как уже было сказано, началась кровавая вакханалия. Евреев, коммунистов и сочувствующих советской власти из русской колонии начали хватать, расстреливать и вешать. Причем евреев расстреливали семьями. Сипайлов устраивал прямо-таки охоту на евреев. Дело в том, что русские, китайцы, монголы укрывали у себя евреев. А.С. Макеев приводит такой пример. Один влиятельный монгольский князь укрыл у себя в доме девять евреев. Сипайлов узнал об этом, но в дом монгольского князя его опричники не вошли, а организовали постоянную скрытую охрану дома. Прошло несколько дней, бедолаги успокоились и в один дождливый вечер вышли за ворота дома подышать свежим воздухом. Это стоило им жизни. Всех их палачи Сипайлова удушили тут же на месте.

* * *

Диктатором Урги и Халхи Унгерн был до восшествия Джебцзун-Дамба-хутухты на ханский трон и сформирования монгольского правительства во главе с Джалханца-хутухтой. Комендатура Сипайлова была ликвидирована, но он оставался начальником контрразведки Унгерна. После этого о диктаторстве Унгерна можно говорить только в отношении своей дивизии и русской колонии. К бурятам, кочевавшим в Халхе, барон мог обращаться и давать распоряжения только через ханов аймаков. После 22 февраля 1921 года главным правителем Халхи стал Богдо-хан. Это был умный и жестокий политик, по-прежнему пользовавшийся огромным авторитетом у монголов. Он держал Унгерна на расстоянии. Джебцзун- Дамба-хутухта только три раза принимал барона: в день коронации, перед походом Унгерна в Чойри-Сумэ и перед уходом его в Россию. Отношение монголов к Унгерну изменилось, им трудно было содержать Азиатскую конную дивизию. На допросах Унгерн говорил, что "монголы уже не те", какими были в начале прихода его в Халху. Они все больше и больше проявляли симпатии к революционному правительству, переходили на его сторону, вступали в отряды Сухэ-Батора. После ухода Унгерна в конце мая 1921 года в Россию для борьбы с советской властью в Халхе начался массовый переход монголов в лагерь монгольских революционеров.

Унгерну казалось, что с его приходом в Советскую Сибирь местное население активно его поддержит, и советская власть там падет. Но этого не случилось. Сибирское население не поддержало Унгерна. Красная Армия начала активные боевые действия против него. 6 июля 1921 года части Красной Армии и конники Сухэ-Батора вступили в Ургу. Но бои с Азиатской конной дивизией продолжались, она терпела поражения. В дивизии возник заговор офицеров против Унгерна. Последний попытался укрыться в монгольском дивизионе Сундуй-гуна, который по существу был его (Унгерна) конвоем, но и здесь его постигла неудача. Он был схвачен группой монголов во главе с Сундуй-гуном. Это произошло 22 августа. Куда везли монголы связанного Унгерна неизвестно, но по пути натолкнулись на красноармейский разъезд, который взял барона в плен. По решению суда, состоявшегося 15 сентября 1921 года в Новониколаевске (Новосибирске), Унгерн был расстрелян. Где находится его могила, неизвестно.

Являясь врагом большевиков и красных монголов, Унгерн объективно, помимо своей воли, в конечном счете, оказал им, своим врагам, и немалую услугу. Разбив основные силы китайских войск в Халхе, он существенно облегчил задачу монгольским революционерам по очищению ее от китайских оккупантов. Своим походом в Забайкалье Унгерн дал Советскому правительству серьезный повод для ввода частей Красной Армии в Северную и Западную Монголию. Поддержка Советской Россией красных монголов сыграла, пожалуй, решающую роль в победе Монгольской народной революции 1921 года.

¹ Фердинанд Оссендовский. И звери, и люди, и боги. Пер. с англ. М., 1994, с. 252-253.

² Л. Юзефович в своей книге "Самодержец пустыни" (М., 1993) пишет, что Унгерн не воевал, "не бывал под огнем", так как, мол, к его приезду на Дальний Восток русско-японская война закончилась (с. 19). Это неверно. Книга Юзефовича об Унгерне читается с интересом, но она представляет собой беллетризированное произведение.

³ Даты до февраля 1918 г. даются по ст. стилю.

⁴ Подробнее см.: Е. Белов. Загадка Джаламы. "Азия и Африка сегодня", 1995, N 6.

⁵ Российский Государственный военноисторический архив (РГВИА), ф. 2137, oп. 1, д. 138, л. 133.

⁶ Российский государственный военный архив (РГВА), ф. 39454, oп. 1, д. 1, л. 1-2.

⁷ См.: Е.А. Белов. Россия и Монголия (1911-1919 гг.). М., 1999, с. 168-173.

⁸ РГВА, ф. 16, oп. 3, д. 222, л. 12.

⁹ РГВА, ф. 16,oп. 3, д. 213, л. 49; д. 214, л. 11, д. 219, л. 9.

¹⁰ Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ), ф. 5873, oп. 1, д. 5, л. 48-49.

¹¹ РГВА, ф.185, oп. 3, д. 807, л. 4.

¹² Архив внешней политики Российской Федерации (АВП РФ), ф. Референтура по Монголии, оп. 2, папка 104, д. 47, л. 63-64.

¹³ РГВА, ф. 39454, oп. 1, д. 9, л. 19.

¹⁴ Там же, л. 50.

¹⁵ Там же, ф.16,oп. 3, д. 222, л. 20.

¹⁶ О том, кого уже нет (Унгерн). - Литературное наследство Сибири. Т. 2. Новосибирск, 1972, с. 36.

¹⁷ ГАРФ, ф. Varia, oп. 1, д. 392, л. 36.

¹⁸ РГВА, ф. 39454, oп. 1, д. 9, л. 53.

¹⁹ РГВА, ф. 16, oп. 3, д. 222, л. 21.

²⁰ ГАРФ, ф. Varia, oп. 1, д. 392, л. 59.

²¹ Есаул А.С. Макеев. Бог войны - барон Унгерн. Воспоминания бывшего адъютанта начальника Азиатской Конной дивизии. Шанхай, 1934, с. 35.

Permanent link to this publication: