Герой сообщает о своей первой встрече с героиней так: "Я познакомился с Ниной очень уже давно, в тысяча девятьсот семнадцатом, должно быть, судя по тем местам, где время износилось. Было это в какой-то именинный вечер в гостях у моей тетки, в ее Лужском имении, чистой деревенской зимой". Наблюдательный читатель, разумеется, не может не обратить внимания на как бы сквозь зубы проговоренную, но исторически чрезвычайно важную дату знакомства героя и героини - зима 1917 года. Очень скоро догадка читателя о тайном взрывном подтексте, заложенном в этой дате, получает свое подтверждение. Через абзац после только что процитированной фразы будет (опять - как бы мимоходом) упомянута гипотетическая причина, заставившая гурьбу веселящихся гостей покинуть теплое помещение: "Не помню, почему мы все повысыпали из звонкой с колоннами залы в эту неподвижную темноту, населенную лишь елками, распухшими вдвое от снежного дородства: сторожа ли позвали поглядеть на многообещающее зарево далекого пожара, любовались ли мы на ледяного коня, изваянного около пруда швейцарцем моих двоюродных братьев; но воспоминание только тогда приходит в действие, когда..." Это, теряющееся в бесконечно развертывающемся предложении "многообещающее зарево далекого пожара", тем не менее, содержит внятную отсылку: весьма сходные реалии и обстоятельства описаны в романе писателя "Подвиг": "... в тысяча девятьсот восемнадцатом году ... сгорела и вся усадьба, которую, по глупости, спалили целиком, вместо того чтобы поживиться обстановкой, мужички из ближней деревни". Особого внимания заслуживают и два набоковских эпитета - "многообещающее" и "далекого". Далекого - это не только пространственная, но и временная характеристика (сейчас февраль 1917 года, но подлинный пожар разгорится после далекого пока октября). Многообещающее зарево обещает не только ужасы октябрьского переворо- стр. 22 та, но и спровоцированную этими ужасами эмиграцию героя и героини, а значит, - их дальнейшие эмигрантские встречи, в том числе и в ... Read more